К.:
- Хочешь, помогу?
Мотаю головой.
К.:
- Хочешь счастья?
Устало смотрю прямо в глаза. Встает, уходит в другую комнату.
Кажется, из меня хотят сделать чудовище. Или пророка. А уж если не то и не другое, то в чем причина постоянного болезненного осознавания своего и не своего бытия? К. говорит, что не хочет видеть меня слабой, а я отвечаю ему, что не бывает полностью слабых или полностью сильных. И он соглашается.
Все началось с давнего осознания драматургичности событийной части жизни. И теперь, когда у меня есть не только "камера в глазах", но и хотя бы поверхностное понимание принципов драматургии, я стремлюсь, чтобы каждый отдельный кадр жизни был кинематографичен. В образе данной минуты. В действии. Я подталкиваю людей к действию, а сама играю. Играю постоянно, даже уже не замечая. Воспроизвожу сцены из увиденных фильмов. Озвучиваю видимое.Стремлюсь превратить его в историю.
Не знаю, плохо это или хорошо, но оно пройдет.